Когда говорят о внутренней миграции в России, за сухими цифрами скрывается настоящая человеческая история.
Это не просто «отток населения» — это судьбы целых поколений, которые уезжают из родных мест, потому что там, где прошло их детство, сегодня нет будущего. Процесс этот давно перестал быть случайным — он стал системным. Особенно ярко это видно на примере нескольких городов.
Возьмём Воркуту. Город за Полярным кругом, который когда-то был угольной столицей с населением под 220 тысяч, а сегодня в нём осталось чуть больше 70 тысяч жителей. Люди уезжают из-за закрытия шахт, сурового климата с девятимесячной зимой, ветров, которые сбивают с ног, и высоких цен на всё. Жильё здесь уже не продают — просто дарят муниципалитету, потому что покупателей нет. Местные шутят, что северный олень на гербе города бежит не от волка, а отсюда, потому что жить здесь стало невыносимо.
Или Норильск — закрытый город, построенный вокруг никелевых месторождений. Зимой здесь бывает ниже -50°C, а снег иногда окрашивается в чёрный или жёлтый цвет из-за промышленных выбросов. Да, зарплаты высокие, но платить за них приходится здоровьем: уровень онкологических и лёгочных заболеваний здесь в разы выше среднего по стране. За два десятилетия город потерял почти 40 тысяч человек.
На Урале схожая ситуация в Челябинске и Магнитогорске — городах-заводах, чей воздух насыщен промышленной пылью и химией. Челябинск за пять лет потерял около 100 тысяч жителей. Молодёжь, получив образование, уезжает не столько за большими деньгами, сколько за возможностью просто дышать чистым воздухом.
Омск, некогда важный транспортный узел и научный центр, рискует вскоре потерять статус города-миллионника. За десять лет он потерял 80 тысяч человек. Причины — в упадке инфраструктуры, низких зарплатах и оттоке специалистов в Новосибирск и Москву. Город, который когда-то называли «воротами в Сибирь», сам превратился в точку исхода.
Иваново, бывший текстильный центр, который раньше называли «городом невест», сегодня пустеет. С закрытием фабрик население сократилось с 440 до 356 тысяч. Люди уезжают не только в столицу, но и в соседние области — туда, где ещё теплится экономическая жизнь.
Киров (бывшая Вятка) теряет свою притягательность. За десять лет отсюда уехали 45 тысяч человек, в основном молодёжь, которая ищет в Москве или Петербурге не гламур, а просто нормальные карьерные возможности и современную медицину.
Есть и совсем крайние случаи. Певек — самый северный город России. Когда-то здесь был порт для атомных ледоколов, но после остановки станции «Арктика» город стал стремительно пустеть. Сегодня здесь живёт около двух тысяч человек. Цены запредельные — литр молока может стоить 250 рублей. Молодые люди уезжают сразу после школы и почти никогда не возвращаются.
Чита, столица Забайкалья, напоминает большой посёлок с проблемами типичного моногорода: угольное отопление, разбитые дороги, нехватка рабочих мест. Семьи с детьми уезжают одними из первых, потому что здесь закрываются школы и детские сады.
Даже на благополучном юге есть свои точки оттока. Волгоград, город-герой, теряет население быстрее некоторых северных городов — минус 14 тысяч за год. Люди переезжают на Кубань или в Ростовскую область, где проще найти работу в сельском хозяйстве или логистике.
За этими историями стоит общая проблема — растущий разрыв между центром и регионами, кризис старой промышленной модели и отсутствие внятного будущего для малых и средних городов. Люди не просто «уезжают». Они своим отъездом показывают, где, по их мнению, жизнь ещё возможна. И главный вопрос теперь не в том, остановится ли этот отток, а в том, что останется в тех местах, куда уже никто не хочет возвращаться, пишет источник.
