Сухой, научно-публицистический язык описания симптомов при стенокардии или того паче, инфаркте миокарда, мало пригоден для запоминания. Казалось бы, ну, для чего запоминать ненужное? Ан, нет! Это «ненужное» — ой, как нужное!
Нужное до такой степени, что может спасти жизнь. И запасть в нашу память этому знанию нужно накрепко, впиться в нее, но в случае надобности, моментально вынырнуть из глубин и – нате вам, пользуйтесь!
Для художественного погружения в описание симптоматики приступа стенокардии, предлагаю для примера окунуться в рассказ Александра Ивановича Куприна «В цирке».
Взгляните, как красочно, яркими колоритными «мазками», выполнено описание сердечного приступа. По сюжету, у циркового борца Арбузова должно состояться важное выступление — схватка на цирковом ковре.
«… Было уже совсем темно, когда Арбузов вдруг вскочил и сел в кровати, охваченный чувством дикого ужаса от нестерпимой физической тоски, которая начиналась от сердца, переставшего биться, наполняла всю грудь, поднималась до горла и сжимала его. Легким не хватало воздуху, что-то изнутри мешало ему войти. Арбузов судорожно раскрывал рот, стараясь вдохнуть, но не умел, не мог этого сделать и задыхался. Эти страшные ощущения продолжались всего три-четыре секунды, но атлету казалось, что припадок начался много лет тому назад и что он успел состариться за это время. «Смерть идет!» — мелькнуло у него в голове, но в тот же момент чья-то невидимая рука тронула остановившееся сердце, как трогают остановившийся маятник, и оно, сделав бешеный толчок, готовый разбить грудь, забилось пугливо, жадно и бестолково. Вместе с тем жаркие волны крови бросились Арбузову в лицо, в руки и в ноги и покрыли все его тело испариной…».
Что ж, давайте разбираться. Какие из основных симптомов болезни мы видим? Основной, с чего все начинается – чувство тревоги. Внезапное, стремительное, переходящее в ужас и смертную тоску. А что у нас, человеков, тосковать может? Правильно, только наше сердце!
Далее. Удушье. Арбузов задыхается, хватает ртом воздух, словно рыба, небрежно выброшенная на берег. Приступ стенокардии у циркового борца проходит самостоятельно.
Но, как далее рассказывает Куприн, выводы Арбузовым сделаны не были. А ведь это был «звонок». Арбузов к нему прислушиваться не стал. И… выбор был сделан! Далее происходит трагическая развязка. И она – логичная. Она – расплата.
«… И вдруг прежняя, знакомая физическая тоска разрослась у Арбузова около сердца, наполнила ему всю грудь, сжала судорожно за горло, и все тотчас же стало для него скучным, пустым и безразличным: и медные звуки музыки, и печальное пение фонарей, и цирк, и Ребер, и самая борьба».
Как мы видим, на арене разыгрывается финал, в большей степени финал жизни борца, тяжело больного ишемической болезнью сердца.
«… Шатаясь, он добрался до уборной. Вид сваленного в кучу хлама напомнил ему что-то неясное, о чем он недавно думал, и он опустился на него, держась обеими руками за сердце и хватая воздух раскрытым ртом. Внезапно вместе с чувством тоски и потери дыхания, им овладела тошнота и слабость. Все позеленело в его глазах. Потом стало темнеть и проваливаться в глубокую черную пропасть. В его мозгу резким, высоким звуком — точно там лопнула тонкая струна — кто-то явственно и раздельно крикнул: бу-ме-ранг! Потом все исчезло: и мысль, и сознание, и боль, и тоска. И это случилось также просто и быстро, как если бы кто дунул на свечу, горевшую в темной комнате, и погасил ее …».
Занавес! И добавить нечего. Далее добавить бы мог лишь врач, выполняющий вскрытие. Но XIX век, как мы знаем, особо этим не утруждался, в силу малого количества врачей. Да и что он бы мог там нового увидеть? Тяжелое, многососудистое поражение сердечных артерий, заключавшееся в закупорке.
Я не зря обращаюсь к художественной литературе в описаниях основных сердечно-сосудистых хворей. Так запоминается проще. И ярче. И, стало быть, вы, многоуважаемые читатели, будете готовы к встрече с этим.
Что бы могла предложить современная медицина такому больному сегодня? Об этом – чуть погодя.
С уважением – руководитель Регионального сосудистого центра Андрей Леонидович Пигалин.