Сноровисто, умело, руки в синей скоропомощной униформе разрывают цирковое трико на груди Арбузова. Другие руки буквально втыкают в рот воздуховод и продолжают накачивать воздух в остановившиеся легкие резко сжимая синий мешок дыхательного аппарата.
«Плевок» — другой физраствора из шприца на опавшую грудь, и тут же, как два утюга, падают два электрода дефибриллятора.
— Набирай 200, — быстрая команда реаниматолога.
Легкое попискивание зуммера дефибриллятора, понятное всем: заряд набран.
— Всем отойти! Разряд!
Бах! Чуть запахло паленым и тело Арбузова слегка подпрыгнуло на полу и тут же обмякло снова.
— Качаем! Адреналин! Кубик на длинной игле! – в руки доктора тут же попадает шприц с длинной, сантиметров 10 иглой. Такое впечатление, что даже не думая куда воткнуться, игла влетает в грудную клетку чуть слева от грудины и «ухает» на сантиметров 5 в глубину. Чуть потянув поршень шприца на себя, в шприце появляется темная, похожая на вишневый сироп, кровь. Пальцы выдавливают весь, без остатка, адреналин прямиком в сердце.
— Заряд на 300!
И снова в ответ попискивание прибора.
— Готовы!
— Все отошли! Разряд!
Бах! И снова несет подпалиной и снова тела Арбузова подбрасывает. И снова скачки наперегонки со смертью, пытаясь отнять у смерти еще одну грешную душу.
Галдеж вокруг давно умолк, цирковые затравленно оглядывают «скорачей» на отдалении.
— Всем тихо! Доктор одной рукой, привычно втыкает в уши «слушалку» и двигает по груди Арбузова. – Качаем!
И снова привычные 5 надавливаний на грудину и один «вдох» синим мешком.
— Готовь разряд! Максимум!
И вновь бабах! И вновь тело Арбузова выгибает.
— Кажись, все… — полушепотом, со вздохом, скорбно говорит кто-то из цирковых. На него не запшикали, обрывая за казалось бы очевидное, но страшное.
— Всем тихо! – оборвал всех реаниматолог. – Ну-ка, ну-ка… Оп-па! ЭКГ сюда! Быстро!
Электроды налепить – плевое дело! Раз – и розовая, как бумажный язык, лента ЭКГ с жужжанием стала выползать из чрева аппарата.
— Есть ритм! Быстро тонометр сюда.
Когда манжетка на плече надувалась, казалось время замерло, и вновь ринулось стремглав после того, как чавкнув, манжета слетела.
— 90 на 40!
— Ставься в вену. Все — по протоколу!
И тут же, другие руки начинают будничную возню с установкой катетера в вену, еще одни руки тут же подают готовую систему с флаконом лекарства… Все делается вроде уже не стремглав, но споро, отлаженно.
— Каталку сюда! Ну-ка, цирковые, подь сюда! Сейчас перекинем на носилки. А ну, раз, два, взяли! Куча рук разом приподняли Арбузова и бережно переложили на каталку.
— А он, чо, ожил что ли? –решился кто-то из цирковых на заветный вопрос.
— Пока не знаю. Но мы завели его. Сейчас – в больничку поедем. А там – как кривая выведет.
Арбузова покатили по корридорам бегом. В машину каталка буквально влетела. Туда же, влетела и вся ватага «скорачей». Машина, мощно рявкнув сиреной, тут же покатила на улицу.
В толпе кто-то плакал, кто-то крестился, а кто-то и счастливо смеялся. Вот такая она, наша реакция на стресс: не каждый день видишь и Смерть и Жизнь в одном теле.
«Скорая», недовольно урча сиреной, чуть не расталкивая ставшие помехой, машины, вырывалась на переполненную улицу.
— Петрович, давай по встречке! Звони в сосудистый центр! Говори, что везем инфаркт, с успешной реанимацией! Время доезда 10 минут!
С уважением – руководитель Регионального сосудистого центра Андрей Леонидович Пигалин.
