В рамках большого гастрольного тура в Йошкар-Олу приезжали участники первого сезона шоу «Танцы» на ТНТ. МедиаПотоку удалось поговорить с одним из самых ярких танцовщиков проекта.
Самый дерзкий, прямолинейный и эпатажный участник шоу Александр Волков рассказал о своей школе танцев, о том, почему его стиль не принимается другими хореографами, и о том, как изменилось отношение зрителей к танцам после проекта.
Александр Волков родился в Новочебоксарске, за свои 29 лет успел пожить в разных городах, но сейчас творит и профессионально развивается в Санкт-Петербурге. Танцевать начал в 9 лет, является мастером спорта по бальным танцам. За свою творческую карьеру перепробовал разные стили и направления и даже создал свой собственный танцевальный стиль fusion.
— Александр, перед Йошкар-Олой Вы выступали в городе Чебоксары. Были какие-то теплые ощущения от гастролей на малой родине?
— Да, были, хотя на самом деле у меня мноо родных городов. В них танцевать всегда сложнее. Ощущается ответственность, хочется показать всё по максимуму. Выше головы, конечно, не прыгнешь, но есть особый трепет перед такими концертами. Пришли все мои родные — мама, два брата, племянники, всем очень понравилось. В силу большой загруженности я не приезжаю в родной город просто в гости, это либо мастер-класс, либо вот как сейчас — гастроли. Так что пока после концерта со всеми наговорился, спать лег уже под утро.
— Что изменилось в Вашей жизни после проекта? Удалось ли открыть свою школу танцев в других городах, кроме Петербурга?
— Что изменилось? Я звезда! (смеется) Если серьезно, каких-то больших изменений в жизни нет, просто всё вышло на другой уровень и приняло другой масштаб. Что касается школ, то я вряд ли буду их открывать в других городах. Потому что их невозможно будет контролировать. С точки зрения бизнеса — да, это круто. Но я считаю, что танцы — это прежде всего искусство. И пора уходить от восприятия того, что танцы — это сфера услуг, и с людьми, которые делают из этого только бизнес, потому что таким образом происходит затаптывание искусства. Лучше сделать школу с кучей филиалов, например, в Петербурге, так, чтобы их можно было контролировать. В моей школе работают все мои выпускники, люди, которых воспитывал, тренировал и учил танцевать я, и потому я знаю, как они преподают. Если я придумаю систему, как можно открыть филиалы или школы в других городах, но так, чтобы это было контролируемо, чтобы это был мой продукт, я это сделаю. А если это невозможно (а пока это так), то я не буду этого делать.
— Почему Ваш стиль танца вызывает так много вопросов и критики со стороны других профессионалов, но при этом любовь со стороны зрителей?
— Я занимаюсь танцами 20 лет, и видел появление огромного количества стилей и реакцию на них. Весь вопрос заключается в том, когда человек начал танцевать. Раньше не было такого стиля, как тектоник — электро дэнс. И все люди, которые начали заниматься танцами еще до его появления, говорили, что это не стиль, а полная ерунда, и никто из них не мог логически объяснить, почему это не является танцевальным направлением. Все новое — отвергается. У таких людей «библия танца» уже написана, корректировать ее чаще всего они не хотят, да и вообще тяжело постоянно адаптироваться к новому. Я же нашел в себе смелость создать новое танцевальное направление. Оно, в принципе, признано, в Петербурге по нему даже соревнования проводятся, причем без моего участия в этом вопросе. А любовь зрителей — потому что я танцую для зрителей.
— На проекте Вам приходилось танцевать в разных стилях. Какой давался сложнее?
— На самом деле не существует трудных стилей, существуют хорошие педагоги или плохие. Но на проекте у нас с некоторыми просто расходились задачи. Зрители хотят видеть классный номер, а не какое-то направление танца в чистом виде. Так почему не пользоваться возможностями танцовщика? Например, в постановке хореографии, близкой к бальной, чтобы процесс пошел проще, можно взять мою технику мастера спорта по бальным танцам и сделать зрелищный номер. Или вот у меня левая нога растянута на продольные махи, а правая — на поперечные, поэтому сложно было работать с теми людьми, которым принципиально надо было поставить номер именно так, не учитывая, что у меня в другую сторону возможностей больше.
— Что лично для Вас означает «пройти испытание Волковым»?
— «Испытание Волковым» — это путь (смеется). С легкой руки Егора Дружинина фраза, конечно, разошлась, до сих пор мне ее вспоминают, а «испытание Волковым» называют мастер-классом. Наверное, это адаптация к человеку, пришедшему из другой среды, осознание, понимание сложности своей работы, так что понятие, в принципе, стало уже философским.
— В этом году Ваша жена участвовала в кастинге второго сезона, но на проект не прошла. Как думаете, это связано с предвзятым отношением к Вам, или есть объективные причины?
— На самом деле я не знаю, почему. Но была большая вероятность того, что если бы ее взяли, она бы выиграла. Я говорю так не потому, что я такой самоуверенный, у меня есть люди, которым импонируют мои взгляды. Она же — немного другая, ее бы раскрыли, у нее появились бы свои поклонники, к ним присоединились бы мои. Сестры Михайлец были в топе, пока они были вдвоем. Как только их разделили, им стало сложно. Мне кажется, на шоу это понимают. Но я правда не знаю, почему не прошла.
— Поддерживаете ли вы с кем-то дружеские отношения после проекта — в жизни, вне гастролей?
— Со Славой поддерживаем отношения. Он приезжал ко мне во время первого тура (в который я не ездил). И когда был выходной, они все уезжали в Москву, а он у меня оставался в Питере.
— На Ваш взгляд, изменилось ли у зрителей отношение к танцам после проекта?
— Да, даже само слово «танцы» стало иначе звучать: оно стало сильным, мощным. Проект сделал огромный толчок в развитии танцевального движения. До проекта не считалось, что танцы — это круто. Отношение к ним было не серьезное, думали, что танцы — это не профессия. У детей, которые занимаются танцами, с родителями часто возникают споры просто потому, что родители убеждены, что танцами зарабатывать нельзя. Если я скажу цифры своих гонораров, они скажут: «Это сейчас. А что потом?» Я назову цифры, которые мне «капают» со школы, пока я езжу в туре, они скажут: «Это пока, а потом все закончится». Ничего не закончится, это система, это творческий бизнес по большому счету, в котором творческая часть, конечно, является доминирующей.
Кто эти люди, которые пришли на проект? Слава — би-бой из Воронежа, который с утра до вечера тренировался в зале, и до сих пор, когда остальные занимаются другими делами, он тренируется. Илья Кленин — переехал в Москву из Ростова. Так же другие участники. Здесь все — простые ребята, простые танцовщики, и мы всё это заработали своим трудом. Вопрос в том, что нужно быть уверенным и идти вперёд. А если родители изначально настраивают на проигрыш, победы не будет. А самое интересное в том, что в большинстве случаев профессиональными танцовщиками становятся те, кто начал заниматься еще в детстве. Танцы — это интересно, особенно сейчас, и танцы могут быть профессией, и на танцах можно зарабатывать, и в то же время танцы — это искусство.
